Форум » Литература » Разные виды фашизма. » Ответить
Разные виды фашизма.
котовий фюрер: Фашизмов много И чем дальше, тем они все менее отличимы от «обычного капитализма» Учись разбираться в фашизмах. Вопреки тому, что нам постоянно внушают, просто фашизма, "фашизма вообще", не существует - как не существует и "тоталитаризма вообще" (еще в 60-е гг. западные авторы доказали, что "концепция тоталитаризма" Арендт - Фридриха - Бжезинского носит не научный, а пропагандистский характер и фактами не подтверждается). Всегда существовал (и сегодня существует) большой набор разных фашизмов, зачастую конкурентных друг другу - и даже враждебных, причем враждебных до такой степени, что сторонники одного фашизма норовят полностью истребить сторонников другого. Так повелось еще с 30-х гг. XX в., когда казалось, что есть всего 3 варианта фашизма: нацизм, итальянский фашизм и франкизм. Эти три фашизма часто именуют "классическими", а все остальные считаются "неклассическими". "Классические" фашизмы имеют некоторые общие черты: все они - движения "среднего класса", предъявляющего претензии на политическую власть - в ущерб традиционным элитам и в противодействие "социальным низам" (рабочим, крестьянам), - причем движения массовые, создавшие собственную, отличную от традиционного консерватизма, идеологию и использующие революционные методы борьбы против левого революционного лагеря. Но дальше начинаются резкие различия даже между "классическими" фашизмами. Нацизм опирался на городской "средний класс"; строил иерархическое технократическое военное индустриальное государство (в идеале - гигантский военный завод); поддерживался (и приводился к власти) промышленным капиталом; был ориентирован на языческую мистику и расовую чистоту; рассматривал свою "революцию" как эксперимент по ускоренной модернизации; ставил государство в подчинение партии. Итальянский фашизм опирался на сельский "средний класс"; строил патерналистское "корпоративное государство"; поддерживался (и приводился к власти) преимущественно сельскохозяйственным крупным капиталом; был ориентирован на католицизм и внешний национализм (средиземноморский империализм); рассматривал свою "революцию" как национально-превентивную - с целью недопущения "большевизации" Италии; ставил партию в подчинение государству. Франкизм еще более откровенно опирался на сельский "средний класс", чем итальянский фашизм, но также и на колониальные круги и военщину; поддерживался (и приводился к власти) феодальной элитой; строил патриархально-монархическое государство; был ориентирован на воинствующий (антимасонский) католицизм; рассматривал свою "революцию" как радикальный способ вернуть Испанию к временам средневековой мировой империи. Сторонники разных фашизмов истребляли друг друга. В Австрии в феврале 1934 г. сначала к власти пришли сторонники итальянского фашизма - австрофашисты (хеймверовцы), но уже в июле нацисты организовали путч и убили канцлера Э. Дольфуса, а кончилась борьба разгромом австрофашизма и аншлюсом. В Венгрии сторонники итальянского фашизма - хунгаристы во главе с адмиралом Хорти - были в 1944 г. свергнуты венгерскими нацистами - нилашистами во главе с Салаши. В Румынии противоборство между сторонниками итальянского фашизма и нацизма - "зеленорубашечниками", "железногвардейцами", Антонеску и Хорией Симой - вылилось во взаимный массовый террор и форменную гражданскую войну. После II Мировой войны правящие элиты уже ни разу не повторили своей довоенной ошибки - не сделали ставку в борьбе с социальной революцией на движения "классического" фашизма: оказалось, что эти экстремистские движения "среднего класса", придя к власти, легко выходят из-под контроля. Поэтому все послевоенные фашистские режимы (исключая франкистский, который, бюрократизировавшись, быстро утратил всякую связь с массовым движением) уже были "неклассическими". "Неклассические" фашизмы существовали еще до II Мировой войны. Скажем, португальский салазаровский фашизм был первым примером впоследствии очень распространенного военного фашизма, когда традиционные консервативные элиты руками армии устанавливают фашистскую власть, а затем уже сам режим начинает фашизацию общества, создавая "под себя" фашистские партии и движения. Искусственное происхождение такого фашизма определяет, как правило, его клерикальный, патриархальный, традиционный (а не революционный, как у нацистов) характер. Во второй половине XX в. такие режимы десятками возникали в странах "третьего мира". Другими вариантами еще довоенного "неклассического" фашизма были монархо-фашизм и крестьянский (бауэровский, кулацкий) фашизм, распространившиеся в странах Восточной Европы (в том числе и в лимитрофах). Это также были фашистские движения (а затем и режимы) с очень ограниченной социальной базой, не сумевшие мобилизовать массы, а пришедшие к власти с помощью традиционных элит (хотя иногда и в результате государственных переворотов), испуганных "красной опасностью". Быстрое включение этих партий и режимов в орбиту итальянского и германского влияния замаскировало их своеобразие, с одной стороны, и не дало им развиться в самостоятельное явление - с другой. Во Франции до войны между собой конкурировало несколько разных фашизмов: французский вариант итальянского ("франсизм" и др.), французский вариант нацизма (Французская народная партия и др.), французский вариант франкизма ("кагуляры") и, наконец, оригинальный аристократически-элитарный фашизм "Аксьон франсэз", близкий к монархо-фашизму. После II Мировой войны "неклассический" фашизм был представлен в основном режимами "зависимого" фашизма, или, по другой терминологии - "наведенного" фашизма (имеется в виду - наведенного извне, из-за границы). Как правило, это были ультраправые режимы в странах "третьего мира", установленные путем военных переворотов (военный фашизм) по указанию и на деньги стран "первого мира", западных демократий (чаще всего - Вашингтона). Непосредственной причиной создания таких режимов служила либо необходимость свергнуть какое-то уже существующее левое (или просто антиамериканское) правительство (в Бразилии, Гватемале, Чили и т.п.) либо не допустить прихода левых к власти. Поскольку "зависимый" фашизм зависел от "демократической метрополии", то часто при фашистских режимах соблюдался в той или иной степени "демократический декорум": существовали парламент, многопартийная система, проводились "выборы". Разумеется, это была в большей или меньшей степени бутафория (в Парагвае при Стресснере вопрос "сожительства" фашизма с демократией решался просто и изящно: в стране всегда действовало военное положение, за исключением одного дня - дня выборов). Специально для облегчения создания режимов "зависимого" фашизма в силовых структурах стран "третьего мира" активно насаждалась фашистская идеология. Армия, полиция и спецслужбы превращались в некое подобие фашистских партий без самих партий. Задним числом, уже после военного переворота, выяснилось, что убежденных фашистов в чилийской армии было гораздо больше, чем во всех "гражданских" фашистских организациях в Чили. То же самое выяснилось задним числом в отношении бразильской полиции и военной контрразведки. "Зависимый" фашизм перебрасывал мостик к праволиберальным режимам, движениям и доктринам, "размывая" понятие фашизма и делая его "более приемлемым" для либералов. Так, режим Сомосы, насажденный в Никарагуа североамериканцами, идеологически ориентировался на европейский фашизм и даже помогал уругвайским фашистам готовить переворот - и в то же время выступал в качестве стратегического союзника США в регионе и формально находился в состоянии войны с "державами Оси". В Европе первым режимом "зависимого" фашизма был послевоенный пробританский режим в Греции, где после освобождения страны от немецких войск началась гражданская война. Британские лейбористы клеймили Черчилля за поддержку в Греции "монархо-фашистов" и "нацистских коллаборационистов", но, придя в 1945 г. к власти, сами поддержали тех же "монархо-фашистов" и "нацистских коллаборационистов". Еще одним вариантом "неклассического" фашизма являются "новые правые", возникшие в конце 60-х гг. (первоначально во Франции в виде группы "ГРЕСЕ"). "Новые правые" использовали опыт так называемого двубортного фашизма - европейского респектабельного парламентского фашизма, соединявшего фашистскую идеологию с правоконсервативной практикой в условиях парламентской демократии. "Новые правые" решили обновить фашистскую теорию за счет отказа от примитивного расизма, примитивного универсализма и социальной демагогии. Они заменили представление о расовом превосходстве представлением о несовместимости разных рас, признали ценность меньшинств (национальных и сексуальных) и вопросов экологии, сформулировали по сути постмодернистскую точку зрения на историю и цивилизацию и сделали фашистскую доктрину фактически неотличимой от доктрины неолиберализма в духе Хайека и Мизеса. Политически взгляды "новых правых" совпали со взглядами практиков неолиберализма эпохи рейганомики и тэтчеризма. Не случайно режим Пиночета (режим "зависимого фашизма") характеризуется также как режим "военного тэтчеризма". Даже основополагающие взгляды, публично высказывавшиеся Тэтчер и Пиночетом, часто оказывались идентичными (например, и тот, и другая отказывались признавать существование общества - что являлось, на самом деле, всего лишь повторением доктрины итальянского фашизма). Именно партии и движения, соединявшие идеи "новых правых" с неолиберализмом, добивались в последнее время больших успехов на выборах в Западной Европе: Национальный фронт Ж.-М. Ле Пена во Франции, партия П. Фортейна в Нидерландах, Партия свободы Й. Хайдера в Австрии и т.д. (показательно, кстати, что Партия свободы входит в Либеральный Интернационал!). Фашизмы как набор близкородственных общественных феноменов прекрасно уживаются с любым цветом кожи и любой религией. Лидеры НСДАП были германскими язычниками, но официальная программа партии ("25 пунктов") выступала за "позитивное" (то есть не разделенное на церкви, экуменическое) христианство, а большинство членов НСДАП было протестантами и католиками; итальянские, испанские, латиноамериканские фашизмы носили подчеркнуто католический характер; греческий и румынские фашизмы были воинствующе православными; гаитянский фашизм Дювалье были вудуистским; японские фашисты, как правило, синтоисты; существуют мусульманские, индуистские (вишнуистские), иудаистские, буддистские (на Шри-Ланке) фашистские организации. Правда, пока еще не было атеистических фашистских движений. Фашизм не идентичен белому расизму, как видно из опыта Гаити, режима Мобуту в Заире и совершенно фашистской по идеологии ФНЛА Холдена Роберто в Анголе. Тем более необязательным является антисемитизм (фашистские режимы в Центральной Америке были произраильскими, не говоря уже о собственно еврейских фашистских организациях, таких как движение "Ках" или "Кахане хай"). Но любому фашизму обязательно присущи установки на воинствующий антикоммунизм; милитаризм (в узком смысле, то есть на восхваление армии и армейских порядков и перенесение их в гражданскую жизнь); воинствующие ксенофобия, расизм, национализм (то есть такие, которые активно направлены против кого-то: иммигрантов в современной Европе, чернокожих в США или ЮАР, индейцев в Гватемале и Чили, тамилов на Шри-Ланке и т.п.); теоретический элитаризм (то есть отрицание принципа всеобщего равенства); обывательский культурный примитивизм (то есть неприятие культуры во всей ее сложности и полноте - и особенно наиболее интеллектуально сложных ее проявлений). http://scepsis.ru/library/id_523.html 12 января – 7 мая 2003
Ответов - 7
Анти-кот 2008: Дипломная работа Новодворской периода ее учебы в универе?
котовий фюрер: Анти-кот 2008 пишет: Дипломная работа Новодворской периода ее учебы в универе? это ж с левых позиций написано.
падонак нах: скепсис.ру в последнее время стал одним из моих любимых сайтов -там много статей хороших!
Anti-system fighter: Есть еще еврейский фашизм Не верите? Читайте "Протоколы сионистских мудрецов"
котовий фюрер: Еще одна неплохая статья. Под высоким контролем Между неофашизмом в Германии и в России есть существенная разница. Нашим ультраправым мировая пресса абсолютно напрасно делает большую рекламу. Неофашизм – явление международное. Поэтому неудивительно, что организованные поклонники Гитлера и Муссолини есть и в Германии, и в России. Еще менее удивительны контакты между германскими и российскими неофашистами: интернациональное сотрудничество на почве идеологии – давняя традиция, а сегодня, в эпоху глобализации, оно превращается в норму. В сегодняшней Германии неофашизм имеет долгую и богатую историю, он, можно сказать, традиционен. Фактически «классический» германский фашизм (нацизм) породил неофашизм сразу же после краха Третьего рейха в войне. Первые неофашистские группы и организации возникли уже в 1945 г. – менее чем через полгода после победы над Гитлером. Их организаторами были бывшие члены НСДАП, а крупнейшая из таких организаций – «Братство» («Брудершафт») – вообще возникла в среде эсэсовцев, находившихся в английском плену. Это сразу обеспечило немецким неофашистам определенную массовость, дало им в руки готовую идеологию, принципы организационной структуры, материальные средства, связи и контакты. С 1948–1949 гг. неофашистские группы, организации и мелкие партии стали возникать в Западной Германии как грибы после дождя, используя с 1951 г. в качестве прикрытия структуры формально аполитичного «ветеранского» объединения – «Сообщество взаимной помощи солдат бывших войск СС» (ХИАГ). Насколько серьезной была ультраправая опасность в этот период в ФРГ, хорошо иллюстрирует известное дело о заговоре Вернера Наумана – статс-секретаря Геббельса, вернувшегося в 1950 г. в Западную Германию и возглавившего неонацистское подполье. Науману удалось вовлечь в заговор большое количество высокопоставленных политиков и чинов бундесвера и фактически поставить под полный контроль отделения Свободной демократической партии в земле Северный Рейн – Вестфалия. Заговор Наумана был раскрыт и пресечен английской оккупационной администрацией в январе 1953 г.; правоохранительные структуры собственно ФРГ к заговору Наумана оказались не готовы и противостоять ему не смогли. В те же годы в СССР, разумеется, ничего подобного происходить не могло. Лица, сотрудничавшие с гитлеровцами, либо были казнены (для коллаборационистов Сталин временно ввел «позорную» смертную казнь через повешение), либо осуждены на долгие сроки заключения в лагерях (откуда многие не вернулись), либо разыскивались властями по обвинению в сотрудничестве с оккупантами. Судебные процессы над коллаборационистами, на которых им выносили тяжелейшие приговоры, были обыденным явлением. Аналогичным образом обстояло дело и в 1966–1968 гг., когда наблюдался следующий крупный всплеск активности неофашистов в ФРГ. Национально-демократическая партия (НДП) во главе с Адольфом фон Тадденом добилась небывалых для правых радикалов успехов в молодежной среде и на парламентской сцене, проведя своих депутатов в семь ландтагов. В СССР этот период был годами возникновения и становления диссидентского движения, в котором присутствовали и правоконсервативные, иногда даже ультраправые фигуры (Игорь Шафаревич, Владимир Осипов, Александр Солженицын), но ультраправое крыло так и не конституировалось, а уж идеи реабилитации Гитлера были немыслимы даже в крайне оппозиционной советской власти среде. Ситуация в СССР изменилась только во время перестройки, когда появился народно-патриотический фронт «Память» во главе с Дмитрием Васильевым. Именно НПФ «Память» породил все крупные неофашистские организации 90-х гг. Сама «Память», однако, хотя ее и характеризуют обычно как фашистскую, в действительности была организацией не фашистской, а протофашистской, дублирующей дореволюционные черносотенные организации. В этом проявилось своеобразие перестроечного Советского Союза, в котором – даже после разгрома фашизма – оказалось возможным возникновение и существование протофашистской организации. Конец 80-х – начало 90-х гг. XX в. ознаменовались для Германии и СССР двумя прямо противоположными процессами: для Германии – объединением, для СССР – развалом. Однако, несмотря на внешнюю разнонаправленность, оба процесса привели к сходному результату – восстановлению классических, «без идеологических примесей», национальных государств. Кроме того, с исчезновением Восточного блока Россия подверглась сильнейшему культурно-идеологическому воздействию с Запада. Именно в 90-е гг. крайне правые Германии и России стали стремительно сближаться, причем это сближение носило характер заимствования более развитых германских образцов. Уже такая известная неофашистская организация, как «Русское национальное единство» (РНЕ), была вполне современной (с западной точки зрения) организацией, практически лишенной русской специфики. Более того, даже идеологически РНЕ ориентировалось на германский образец (лидер РНЕ Александр Баркашов однажды даже выиграл дело против тех, кто называл его фашистом: Баркашов на суде не без гордости доказывал – и доказал, – что является не «абстрактным фашистом», а именно нацистом). Тогда же в России появились – как движение – скинхеды, прямо воспроизводившие западную молодежную субкультуру. Причем связи между российскими и западными скинхедами укреплялись все 90-е гг., и если в музыкальном отношении российские скинхеды ориентировались на англоязычные страны, то в организационном серьезные российские скин-группы были ориентированы в первую очередь на Германию. Одновременно именно германские ультраправые организации проявили максимальную активность в установлении в 90-е гг. деловых отношений с российскими ультраправыми. В середине 90-х гг. из Германии в Россию постоянно прибывали эмиссары и целые делегации от неофашистских организаций (в том числе и нелегальных), и именно они убедили российских неофашистов в необходимости развернуть пропагандистскую и вербовочную работу среди скинхедов, ссылаясь при этом на большой успех такой работы в восточных землях Германии. Однако лишь часть ультраправых организаций удалось убедить в необходимости работы среди скинхедов, а заметных успехов в этой области добились и вовсе считанные организации, из которых самыми известными стали Народная национальная партия (ННП) и Партия свободы. Причем ННП была единственной неофашистской партией, которая смогла завербовать в свои ряды целиком уже существовавшую скин-организацию – группу «Русская цель». На фоне взаимодействия германских ультраправых с наци-скинами такие успехи надо признать крайне скромными. Со времени начала правления Путина наци-скины в России переживают стремительный численный рост и столь же стремительное расширение географии. Сегодня в России насчитывается около 60 тыс. скинхедов, что во много раз превышает число скинхедов в Германии. Можно сказать, что в этом отношении сегодня Россия повторяет Германию конца 80-х гг. с той лишь разницей, что осадам и поджогам общежитий для иностранцев в немецких городах в России соответствуют небольшие по размаху (но часто громкие – как, например, в Ясеневе и Царицыне) погромы, что, видимо, можно считать равноценной заменой. Однако уровень организованности российских наци-скинов все равно сильно уступает уровню организованности немецких. «Текучесть кадров» в российской скин-среде также несопоставимо высока. К тому же российские филиалы международных наци-скин-объединений (таких, как Blood & Honour и Hammerskin Nation) до сих пор не признаются на Западе, что препятствует полноценным контактам. В результате если власти Германии оказались вынуждены поставить вне закона деятельность местного филиала Blood & Honour как расистского, то в России аналогичный филиал действует легально, но статус его с точки зрения самой скин-сцены сомнителен. В «Blood & Honour – Русский филиал» наблюдается огромная «текучесть кадров», а само отделение не смогло до сих пор провести ни одной заметной акции. За пределами скин-сцены российские и германские ультраправые кажутся подобными друг другу – и там, и там они распадаются на два больших крыла: стремящихся прийти к власти легально, через процедуру выборов, и создающих нелегальные структуры. Но это подобие мнимое, и в немалой степени из-за различного уровня контроля над неофашистами со стороны властей. Если в Германии ультраправые организации, как правило, инфильтрованы агентами федеральных спецслужб, то в России крупнейшие организации ультраправых просто находятся под негласным контролем (и, по сути, руководством) силовых структур. Так, контроль над РНЕ долгое время был объектом противоборства между МВД и ФСБ. В конце концов, когда руководитель РНЕ Баркашов занял откровенно антипутинскую позицию, поддерживая временную фронду президенту со стороны высших чинов МВД, РНЕ было элементарно расколото на три крупные части, две из которых оказались под полным контролем спецслужб (а одна из частей, руководимая братьями Лалочкиными, креатурой МВД, после того как Путин «укрепил» МВД надежными кадрами из ФСБ, ушла с политической сцены, провозгласив себя религиозным объединением). При этом общая численность всех «осколков» РНЕ сократилась на порядок.При столь высоком уровне контроля над организациями неофашистов со стороны российских властей трудно представить себе, чтобы кто-то из организованных ультраправых смог в ближайшее время добиться успеха германской НДП, которая недавно вновь провела своих кандидатов в ландтаги. На всех выборах (любого уровня) в России до сих пор крайне правые партии и организации не собирали даже 4% голосов, так что саксонские 9,2% НДП должны им казаться несбыточной мечтой. Конечно, отдельные видные деятели ультраправой сцены, случалось, проходили в Госдуму по одномандатным округам (Николай Лысенко) или по «чужим» партийным спискам (Наталья Нарочницкая), но это явление совсем другого порядка. Параллели со скандалами с регистрацией НДП в России и Германии также при ближайшем рассмотрении скрывают совершенно разные ситуации. Если в Германии речь шла о попытке (неудачной) запретить легально действующую и зарегистрированную партию, то в России, напротив, скандал возник из-за факта регистрации новорожденной организации на основе недостоверных данных, что и послужило причиной решения об отмене регистрации. И, конечно, российскую НДП нельзя считать даже бледной копией германской. Аналогично выглядит ситуация с запретом неофашистских группировок. В Германии мелкие организации неофашистов подпадают под запрет после того, как властям удается собрать достаточное количество доказательств их противоправных действий – начиная с терактов (как это было, например, в начале 80-х с «Военно-спортивной группой Гофмана») и кончая пропагандой антисемитизма и расизма (как это было недавно с группами «Камерадшафт Тор» и «Берлинская альтернатива Зюйд-Ост»). В России в последние годы была запрещена деятельность свыше 30 отделений РНЕ разного уровня, но все эти отделения были отделениями, не примкнувшими после раскола РНЕ ни к одной из трех основных организаций. В результате многие – и, видимо, справедливо – рассматривают эту кампанию запретов как принуждение неопределившихся «осколков» РНЕ к вступлению в одну из основных групп. Точно так же российские неофашисты, к счастью, не способны к террористической деятельности такого уровня, какой продемонстрировали немецкие. Несколько поджогов и взрывов маломощных самодельных бомб с минимальным числом пострадавших и незначительным ущербом, несколько покушений с использованием огнестрельного оружия (подавляющую часть которых представляют собой внутренние конфликты в РНЕ) – это все, чем пока отметились российские неофашисты. Провести теракт масштаба теракта 26 сентября 1980 г. в Мюнхене, когда погибло 13 и было ранено 215 человек, российские ультраправые явно не в состоянии. Наконец, противоположные тенденции наблюдаются в сфере взаимодействия неофашистов с религией в Германии и в России. В Германии в отличие от второй половины XX в., когда неофашисты из соображений успешного взаимодействия с правоконсервативными партиями (в первую очередь с блоком ХДС/ХСС) и вербовки новых членов в молодежных консервативных кругах активно заигрывали и с протестантами, и (в Баварии) с католиками, сегодня наблюдается «ренессанс» язычества. Считается, что обращение к язычеству носит в значительной степени прагматический характер: в условиях, когда нацистская символика и идеология находятся под прямым запретом, соответствующие атрибуты германского язычества вполне могут выступать легальной заменой нацистских для целей пропаганды. В России же наблюдается обратное явление. Хотя на российской ультраправой сцене язычники давно представлены, среди них нет единства (конкурируют между собой славянское и германское язычество, а также более экзотические варианты: неоиндуизм, славяно-германские симбиозы, славяно-угорские и т.п.) и они остаются маргиналами. Большинство ультраправых заявляет себя поборниками православия – судя по всему, также в основном из чисто прагматических соображений, надеясь использовать укрепление позиций РПЦ при Путине в собственных целях. Итак, можно констатировать, что, хотя российская ультраправая сцена в последние годы находится в центре внимания мировой прессы и ей сделана большая реклама, в реальности она совершенно несопоставима по организованности, влиятельности, финансовым и электоральным возможностям с ультраправой сценой Германии
наци-кот : Да здравствует котофашизм!!!
Admin: Слава России!
полная версия страницы